Вавилонское грехопадение
Введение
Всего один век после потопа «вся земля была язык един и слова одни» (Быт. 11:1). Люди общались без переводчика. Но выражение «сафа ахад» — «язык един» — означает нечто большее, чем понимание речи другого.
После потопа человечество было едино, не разделено на народы, на отдельные народные души, жило Единой душой.
И одна душа чувствовала и понимала другую как свою собственную. Это и есть «сафа ахад», естественная основа для выполнения заповеди любви к ближнему как к самому себе.
В состоянии «сафа ахад» люди должны были, по замыслу Всевышнего, расселиться по всей земле — по своим «островам», со своими диалектами и быть соседями по общему дому. Соседний народ был бы народом «другим», но не «чужим». Случись так, и каждая общность приобрела бы в Единой душе, в составе единого человечества, свое особое лицо и выражение. Между ними могли быть и споры и столкновения, но не могло быть войн, раздоров, вражды. Это невозможно, если в человечестве есть Единая душа.
Историческое зло не было предусмотрено Всевышним. Вавилонскую башню после потопа строила не толпа, а сыны Ноя, несколько тысяч людей, все «ближние» друг для друга. Но вот Всевышний лишает их Единой души, в значительной мере разрушает их «сафа ахад», и затем расселяет людей по лицу земли — в состоянии помрачения и отчуждения их душ. Произошло это после «вавилонского столпотворения» и в результате его. Вся вавилонская история имеет роковое значение для человечества.
Сыны Ноя были ввергнуты Богом в ту Историю, от зла которой с тех пор и до сегодня страдает человечество. Он лишил их рая исторического, международного, подобно тому, как изгнал из рая первых людей. Если люди таким образом наказаны Богом, то надо бы знать: за что? В чем состоит второе грехопадение человека? Какую заповедь преступили сыны Ноя? За что Всевышний лишил людей «сафа ахад» и впустил, тем самым, зло в историческую жизнь?
Вавилонское дело
Попытаемся вникнуть в вавилонский эпизод Библии. Вот сделанный автором (на свой страх и риск) дословный перевод стихов 5-9 главы 11 первой книги Пятикнижия — Торы.
«И была вся земля язык и слова одни. Двинувшись с востока, они нашли себе долину в стране Шенар и там осели.
И сказал каждый ближнему своему: давайте вместе обжигать кирпичи и будем жечь их для сожжения. И стал им кирпич камнем, смола стала им глиной.
И сказали: давайте построим себе городи великую башню (возвеличивание), и глава его на небе, и сделаем себе имя, чтобы не расселяться по лицу всей земли.
И спустился Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны Адама.
Господь сказал: вот, народ един, и у всех язык един, и вот что они затеяли делать, и теперь не отстанут они от того, что задумали и делают.
Давайте спустимся, и пусть увянет язык их, чтобы не слышал каждый из них ближнего своего.
И рассеял их оттуда по лицу всей земли: и прекратили строить город.
И потому имя места — Вавилон, ибо там Бог подмешал язык всей земли».
В русском синодальном переводе Библии сказано, что люди, строя башню, желали сделать себе имя, «прежде нежели» они рассеются по земле. На иврите звучит иначе: не «прежде нежели», а «чтобы не расселяться»... Но ведь Бог повелел потомству Ноя наполнять землю. Что же, люди не пожелали расселяться? Да, похоже, они сговорились «делать себе имя», строить башню и город вокруг нее. Это ли не ослушание? Более того, это бунт.
Расселяясь по Земле, люди должны были наполнить ее собою, работать на ней, включать человеческое в общеприродное и общеприродное в человеческое. Вавилонские же строители не пожелали выполнять это повеление Бога. Они специально искали и нашли особое пустынное место, где не было природного материала для строительства, где возможно было строить только искусственными методами, с помощью кирпичей и цементирующей смолы. Вавилонские градостроители вообще не желали жить в Природе. Собственно, они и положили начало нашей цивилизации. Их деятельность была внеприродной и принципиально самоценной. Это деятельность ради деятельности, воздвигание для воздвигания, нескончаемое строительство башни до небес. Даже кирпичи люди эти делали не столько для башни: «будем жечь их для сожжения». Обманная, искусственная деятельность на пустом месте.
Если допустить, что сам Бог наказал человечество злом Истории за преступление вавилонского поколения, то надо ясно сказать, за что такое наказание, за что все это неисчислимое горе, накопившееся с тех времен во всеобщей истории народов. Так наказать за ослушание? Нет, здесь что-то совсем иное.
В Библии рассказывается о том, что произошло. Но что могло произойти в результате вавилонского строительства? Всевышний в самом начале оборвал его, и потому мы не знаем роковых последствий, во избежание которых Бог разделил единое человечество на народы и языки, отнял у него «сафа ахад».
Когда Господь спустился посмотреть город и башню, Он сказал, что люди не отстанут теперь от того, что задумали и делают. Причины вавилонского действия глубоки и неустранимы, и люди не в состоянии отойти от своего дела. В чем они, эти неустранимые глубинные причины?
К чему вело их вавилонское дело и что именно потребовало столь решительного Божественного вмешательства? Если мы поймем это, нам будет легче постигнуть произошедшее и в Истории нашего века, который взялся возродить и реконструировать вавилонское дело.
На наш взгляд, и сама история XX века может дать нам уразуметь, что в Библии недоговорено: Господь Бог не наказывал, а спасал человечество от того, к чему вела вавилонская деятельность.
Для этого Господь совершил два разных действия, названия которых на русский язык переведены одним и тем же глаголом «смешал». В Библии же они обозначены разными словами.
Первое выражено словом «навла», что значит «увял». Последствия «увядания языка» огромны и фундаментальны и определяют с тех пор взаимоотношения между людьми: «чтобы не слышал каждый из них ближнего своего». Произошло разъединение людей, их изоляция друг от друга и самозамыкание. Увял «язык един» — и им стало куда труднее вступать в духовное общение и быть «ближними». Так была прервана вавилонская деятельность. Но почему именно так — при помощи фундаментальных преобразований в душе?
Вавилонское строительство показало Всевышнему, что человек способен до полного самозабвения и самоотдачи предаваться внешней совокупной деятельности. А в таком состоянии никакая внутренняя работа души невозможна. Да и сама эта внешняя деятельность свидетельствует о духовной оскудении: когда накал духовной жизни слабеет, человек стремится активизировать себя во всякого роде общественной деятельности, полагая исключительно в ней смысл и значение своей жизни.
Увядание языка, самозамыкание человека возвращает его к самому себе, заставляет его концентрироваться на своей внутренней жизни, осознавать и решать прежде всего ее проблемы, заставляет душу трудиться.
Если такова была цель Всевышнего, то, надо признать, она не достигнута. Души людей отделились друг от друга — как же людям получать столь необходимую для одухотворе-ния духовную помощь от других? Да и лишившись «сафа ахад», человек не утратил пристрастия к внешней деятельности. Для увядания «единого языке» была, скорее всего, и другая причина. Можно предположить, что Господь увидел в вавилонских строителях носителей зла, которым они в условиях «сафа ахад» легко могли заразить души всех людей. И во избежание этого нужно было изолировать людей друг от друга, разорвав общность душ. Таков, на наш взгляд, смысл действия, названного в Библии словом «навла».
Второе вавилонское действие Бога выражено словом «балаль». Оно означает не путаницу, не перемешивание, смешение чего-то, а подмешивание одного к другому, в результате чего образуется нечто третье.
Вавилон на иврите — Бавэль, что буквально означает «Врата Бога». Согласно тексту Торы, имя это дано потому, что «там Бог подмешал (балаль) язык всей земли». Слова «Бавэль» и «балаль» перекликаются в одной фразе, составляя некое смысловое целое: спустившись, Бог подмешал что-то в «сафа ахад», в единый язык. Спустился и подмешал — не две, а одна операция Бога по преобразованию «единого народа», Единой души человечества.
Господь сказал: «Давайте спустимся» (Быт. 11:7) — значит, он спустился в Бавэль не один. И еврейские мудрецы, и христианские богословы согласны в том, что Бог сказал это тем 70 ангелам, которых христиане зовут «престолами», а евреи — «сарим» (множительное число от «сар»). Их-то и подмешал Господь в человечество. И тем самым Он создал в человечестве 70 центров, вокруг каждого из которых образовалась народная душа, то есть 70 отдельных народов и языков, со своим чувством близости, своим особенным, национальным переживанием жизни и взглядом на нее. «Сар» (цар) — вершина и корень души народа, заключающий в себе ее глубинную мистику. Это то, что придает душе народа свою цель и задачу и направление развития в составе человечества. В противовес всечеловеческой задаче вавилонского строительства Бог создал 70 разных задач, заложенных через «сарим» в народные души, выделившись из Единой души.
Через «сар» душа каждого народа по-своему воспринимает и чувствует Бога, через «сар» Бог обращается к отдельной народной душе.
Создав отделенные, друг друга не понимающие и отчужденные общенародные души, Бог разрушил «сафа ахад». Каждый человек начал различать «чужих» и «своих», а потому рано или поздно возникает вражда между расселившимися в таком состоянии племенами.
Потомки Ноя расселились разрозненными народными душами — в борьбу и реальность зла исторической жизни... Итак, зло Истории предусмотрено Божественным действием в Вавилоне.
Вавилонское дело заводило человечество в какой-то тупик. И Бог, выводя человечество из тупика, возвращая его к духовной работе, не облегчает ему жизнь, а напротив, выставляет на пути его развития новые и новые ловушки, опасности и препятствия, грозящие ему гибелью. Но человек или народ, становясь все более и более духовно зрелым, не может, видимо, не идти на риск, преодолевая препятствия личной или исторической жизни.
В допотопное время земля растлилась, наполнилась злодеяниями, и всякая плоть извратила свой путь на земле — тогда и наслал Господь на землю потоп. Потоп не просто наводнение, но акт перетворения извратившейся плоти, в том числе и человеческой. Допотопный человек был выправлен с тем, чтобы стать способным к исполнению на Земле воли Бога. Но как же случилось, что сразу после потопа человек задумал и пошел на противобожеское вавилонское дело?
Ной — общий отец послепотопного человечества. Его три сына — три родоначальника всех людей. С сакральной точки зрения они — суть три разных основания, три пласта жизни, на которых сначала была выстроена Единая душа человечества, а потом общенародная душа.
Один сын Сим (на иврите Шем, буквально: «имя») олицетворяет тот главный пласт духовного становления, где работают заповеди любви к Богу и любви к ближнему и где совершается духовный рост.
Другой сын Хам стал синонимом низменности, нечестивости, бесстыдства, человекопоругания, рабства и похабства. Но в изначальном библейском понимании Хам есть теплота жизни сама по себе. Ею живое существо разогревается от чувств, эмоций, переживаний, возбуждений, от всего жизнедействия плоти и души. Область Хама — это психика человека и его плоть, все его плотско-психическое целое.
Третий сын Иафет (Иефет) — это душевная раскрытость света человечности в человеке, сообщность людей через внутреннюю культуру и мораль.
Шем — это полнота духовно-душевной, Богочеловеческой жизни; Хам — полнота жизни плотско-психической; Иефет — полнота собственно человеческой жизни.
Все эти три основания, три пласта жизни исходно равноправны и равнодостойны. Все вместе они должны были бы гармонизировать Единую душу человечества и всю совокупную жизнь людей на земле.
Бог пожелал, чтобы после потопа люди — одной культуры и нравственности, одного общечеловеческого разума, одного чувства душевной, психической и общеприродной близости — в состоянии «сафа ахад» расселялись по «островам» земли. Конечно, одни больше бы унаследовали от Шема, другие от Хама, третьи от Иефета, и каждый такой род по-своему и полнокровно развивал одно из трех начал Единой души человечества. Так должно было бы быть. Но так не стало. Причина тому — поступок Хама.
Ной, выпив вина, спал обнаженным в шатре своем. Таким его увидел Хам (и сын Хама Ханаан) и рассказал своим братьям; те же, не взглянув на Ноя, «покрыли наготу отца своего». Если действующим лицом тут является не просто человек по имени Хам, а начало человеческой «теплоты жизни», то эпизод Библии приобретает такой же глубокий и сакральный смысл, что и «грехопадение Адама». Ослушавшись Бога, Адам нарушил внутридушевную сферу человеческой жизни, был согнан из Эдена и оказался на грешной земле. Хам чем-то нарушил целостность Единой души человечества, и это а конечном счете привело к тому, что человечество оказалось без «сафа ахад» и в зле Истории.
Ной — основатель обновленного человечества, его исток и его глава, всечеловеческий исходный центр, отец Единой души человечества, у которой были «язык един и слова одним. Не просто отца и деда своего унизили Хам и Ханаан (Кнаан), они испохабили сам отцовский исток Человечества, внесли порок в душевную структуру нашего земного существования.
Начала Шема, Хама и Иефета связаны вместе в Ное. Из-за поступка Хама плотско-душевное начало в человеке, его тепло жизни, порочно разгорячилось, человек стал способным на чувственно-психическое самовозбуждение, закипел душою «о плоти; разгоряченное Хамом плотско-психическое начало стало алчным в человеке и нарушило непосредственное взаимопонимание людей. Чтобы исправить это, потребовался бы новый потоп, в его, по завету Бога и Ноя, быть уже не должно. С тех пор всем людям и каждому из них приходится жить с грехом Хама и с ним проходить дистанцию своей жизни. Хотя в одни времена человек склонен почему-либо разгорячать себя больше, в другие — меньше. Последние века эта порочная потребность человека в саморазгорячении все более усиливалась...
Сыны кнаана
Изначально тепло жизни дано было всем одинаково. Разгорячение же его, совершенное Хамом, создало качественно новые, сугубо личностные, различия между людьми. В результате темперамент сам собою выдвигается на несвойственную ему роль основной личностной характеристики человека.
Чем больше разгоряченность человека, тем рельефнее его внутренняя отделенность от других, замкнутость и «единственность». Живостью и цветением нашей «личности» мы во многом обязаны праотцу Хаму. Немудрено, что человек нашего века, духовно оскудненный в сравнении с человеком прошедших веков, так дорожит своей «индивидуальностью», стремится к ней и служит ей.
Так же действия Хама определили различия в облике народов — придали каждой нации свой темперамент, характер интерпсихических связей, определили своеобразие национальной психики. Каждая нация обладает своим типом разгоряченности, трудно совместимым с другими.
Поступок Хама извратил само основание плотско-психической жизни человека. Среди другого он ввел в нее страх. Людям стало страшно разъединяться. И они желали быть вместе, держась друг за друга в едином городе-империи — Вавилоне. Они стали бояться смерти, ибо у них разрушалось естественное сознание своего несмертия. Хам разгорячил плотско-душевное естество человека, понудил его растрачивать его энергию и тем сократил срок пребывания человека на земле.
Вечное строительство башни понадобилось для сохранения сознания бессмертия. Его они видели в сплоченности людей. Личное сознание несмертия поблекло... Его заменило несмертие сплоченности «мы». Так возникло сознание правоты внешнего подавления отдельного человека сообществом всех.
Каждый народ стремится, явно или тайно, поставить себя на центральное место в человечестве, быть в нем самым великим и звучным — и тем утверждает свое несмертие. Свое величие (Имя) он видит в каком-либо отдельном великом человеке, действовавшем в его истории или культуре, и заботится о сохранении величия этого Имени.
Все такого рода побуждения и явления очевидны в исторической жизни народов. Но вавилонское дело совершалось в доисторический период, когда человечество еще не было разделено на отдельные общенародные души и жило в Единой душе. Вавилонское «возвеличивание» создавала себе не отдельная нация и не просто члены единого государственно-общественного организма, а то самое «всечеловечество», о котором мечтали многие люди на земле. Но что стало делать это чаемое лучшими умами, состоящее из «ближних», совместно мыслящее всечеловечество? Строить башню до небес, чтобы делать себе Имя, чтобы не рассеяться, не исполнять волю Бога.
Ной пытался восстановить то, что было грубо нарушено Хамом. Он внес в структуру Единой души два исправления, необходимость которых теперь очевидна. Первое относится к Шему. Он усиливает духовную обязанность Шема Богу. подымает его богочеловеческий статус. Второе — к Иефету. Иефет отныне должен трудиться для объединения людей в морально-культурном поле жизни. Прежде Шем и Хам должны были служить Иефету, а он — служить им. Но теперь, после поступка Хама, Иефет уже не должен служить Хаму. Нельзя допустить, чтобы возникла хамская культура и мораль. «Да распространит Бог Иефета; и да вселится он в шатры Шема».
Однако пожелание Ноя относительно Иефета далеко не всегда выполняется в Истории. И в древности, и в наше время Иефетова область — культурная общенародная жизнь — сплошь и рядом приспосабливалась человеком для дальнейшего разгорячения Хама в себе, для раздражения аппетитов эмоциональной сферы жизни и ее возвеличивания. В современной европейской жизни Иефет в значительной мере выселился из шатров Шема (внутренняя культура, мораль отделилась от заповедей любви к Богу и к ближнему) и вселился в мешок Хама — произошло то, чего боялся Ной.
Хамом последние два тысячелетия называют холопа, раба, парию общества. Неизвестно почему, но принято считать, что Хам проклят Ноем и отдан в рабство. В тексте Библии нет на это указаний. Неверно это и исторически. Потомство Хама расселялось не только в Эфиопии, Черной Африке, Египте, Палестине, Вавилоне, но и частью в Индии, в Китае и многочисленных Близлежащих землях. Когда и чьими рабами были китайцы или японцы? Ной не карал Хама, не проклинал его. Да и не мог бы проклясть: ведь Хам — носитель фундаментального качества человечества — плотско-душевного.
Поскольку при перечислении сынов Ноя Хам везде в Библии идет после Шема и перед Иефетом, то мнение, согласно которому Хам не младший, а средний сын Ноя, небезосновательно. Но как в таком случае понимать вот эти библейские слова: Ной, очнувшись, «узнал, что сделал над ним меньший (или малый, или младший. И.М.) сын его и сказал: проклят Кнаан, раб рабов будет он у братьев своих» (Быт. 9: 24–25)?
Не совсем понятно, почему Ной тут же проклял именно этого — младшего сына Хама, повелев к тому же быть ему рабом у «братьев своих», у таких же, как и он, сынов Хама. Не иначе — Кнаан был активным действующим лицом всей этой истории.
Еврейские мудрецы обращают внимание еще вот на что. Вина Хама в том, что он «увидел» то, что сын не должен видеть, красочно описал увиденное братьям, но те пошли «лицом назад», чтобы не видеть. Ной же после пробуждения узнал, что над ним что-то сделано. Отсюда предполагается, что в рассматриваемом эпизоде Библии не одно, а два темных деяния, совершаемых, не исключено, двумя лицами: одним (Хамом), который «видел», и другим, который «сделал». При таком предположении стих Библии сразу же обретает четкий, хотя, конечно, и не бесспорный, смысл: Ной узнал, что «сделал над ним» младший сын Хама, проклял Кнаана и приказал ему быть и рабом у братьев своих, и рабом Шема, и рабом Иефета — быть только рабом и рабом рабов.
Что же должен был совершить внук, чтобы заслужить такую кару деда? Из всего, что мы знаем о кнаанстве в Истории и о кнаанском начале в человеке, можно, я думаю, предположить, что младший сын Хама совершил нечто рационально никак не объяснимое — какое-то бесцельное, бессмысленное и паскудное действие над плотским и душевным отцом только что очищенного потопом человечества.
В Кнаане нет искры Бога. Он остаток жившего до потопа человечества, о котором сказано, что «все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Быт. 6:5). На кнаанской душе были основаны культы Астарты, Ваала, Дегона, Молоха, нравы Содома и прочее. Кнаанская душа определяет быт, нравы, представления и поведение блатного уголовного мира, где жизнь человеческая — ничто, мелочь.
Не так давно на московском телеэкране я увидел излучающего наглую равнодушно-ненавидящую силу отрока, который ночью залез в только что оборудованный всем миром детский сад и разгромил все, что было в нем. Зачем?! «Я так захотел» — вызывающе тихо и твердо ответил он, прямо глядя в объектив телекамеры. Основная черта поведения таких людей, как ни назови их — подонками, мерзавцами, шпаной, хулиганами, — глумление и глумливость. Это двигающая ими душевная потребность. Кнаан — это тот, кто может «просто так», потому что ему так захотелось, засыпать колодец или спалить дерево в пустыне.
Кнаанское зло — мощное явление общей жизни человечества. Кнаан — осквернитель человеческого в человеке, Ноя в нас. Адам и Ева обрели некий сугубо человеческим взгляд на себя и друг на друга. Они познали стыд. Кнаану неведомы ни стыд, ни позор. Немало кнаанов, бесноватых и растленных, вечно ходят между людьми, ожидая своего часа. И дом их, как и предрекал Ной, — в неволе.
Нельзя сказать, что в Кнаане вообще нет верхней души; она в нем есть, иначе он не был бы человеком. Но в Кнаане верхняя душа, ведающая идеями и идеалами, творчеством и верой, лишь прислуживает, прикрывает и оправдывает главенствующую в нем нижнюю, животную душу.
Даже самый убежденный атеист и материалист в глубине души знает и верит в ее бессмертие. Кнаан же, в отличие от всех, знает, что он пришел только сюда, только в земную жизнь, первый и последний раз. Его чувство себя, вся его психология и поведение определяются этим. Ему необходимо «сделать себе Имя». Что двигало тем, крушившим и гадившим в детском саду? Он делал себе Имя, говоря о себе: «Я захотел так...»
Заметьте: Кнаан живет без имени. Ему присваивается кличка, прозвище (Кнаан — означает «покорный»). Он лишен Имени собственного, которое заменено наименованием или именем описательным. А Кнаану хочется сделаться персоной, имеющей свое Имя.
Сам Бог утверждал имена животных, которые они получили от человека. Получить Имя, значит укорениться в ментальности, на ментальном уровне слова и тем самым обрести несмертие. Имеющий Имя укоренен там, где разум и знание. Животное укоренено в родовом Имени, человек — в Имени собственном, личностном. Ментальное, именное укоренение Кнаана «истреблено с лица земли» Господом во времена потопа. И Кнаану необходимо, если и не вновь укоренить себя, то заявить о себе в качестве личности, действующей в составе продолжающего быть человечества. Разумеется, это у него всегда обретает уродливые формы. Но иначе, не уродливо явить себя личностно — псевдоличностно — Кнаан не может. Мистически он изъят из уровня слова, исключен из состава людей и может утверждать себя глумлением над всем, что дорого его душе.
Желание иметь Имя — одно из движущих мотивов вавилонской деятельности. Участие зараженных кнаанством, не имеющих Имени людей в вавилонском строительстве очевидно. Строя «мигдаль» (на иврите одновременно и «башня» и «возвеличивание»), они желали делать себе Имя. Не могли не желать и не делать. И потому-то, как сказано, не могут и «не отстанут они от того, что задумали и делают».
Возможно, зараженных кнаанским духом людей было в то время не больше, чем среди нас сегодня. Но в отличие от нас вавилонские строители находились к состоянии «сафа ахад», когда чувства, помыслы и движущие мотивы одних непосредственно в сопереживании воспринимаются всеми другими. И кнаанское начало с его особой зловредностью, душевной агрессивностью легко проникало в души людей. Вот это и увидел Господь, посмотревший на людей в Вавилоне. И тогда он произвел «увядание» языка взаимопонимания, изолировал души друг от друга. Одновременно с этим он дает людям некий центр, этническое Имя собственное, «подмешивает» «Сарим» и тем придает всем дополнительную устойчивость против кнаанства. Каждая общенародная душа — личность, личностное существо, имеющее свое Я и свое укрепленное в ментальности Имя. Вавилонское дело предполагает, что в сравнении с «его» великми задачами жизнь и личность человека ничего не значат. Это вполне соответствует кнаанской жизненной установке. Потому-то в условиях вавилонского строительства Кнаан неизбежно выдвигается на первый план.
Духовное помрачено в Кнаане. Общение с ним опасно. Он может заразить собою или просто вызвать омерзение и тем все же испоганить душу. Даже сегодня, в нашем далеком от «сафа ахад» состоянии Кнаан находит черный вход в души людей. Здесь его пособники — наркотики и водка.
Выбирая Ноя в качестве родоначальника обновленного человечества, Всевышний заключил с ним завет: человечество должно руководствоваться законом гуманности. В отношении Кнаана Ной предписал исключение из закона гуманности. Кнаан должен быть в рабстве. Освобождать его из состояния рабства нельзя. Он — провозвестник душевной катастрофы народа и ее исполнитель в конкретной Истории. Слово же «проклят» означает «вырван», «оторван» из Единой души человечества. Кнаан проклят, по сути, не Ноем даже, а Тем, Кто совершил потоп.
Человечество до сих пор заражено вавилонством и кнаанством. И когда народу или обществу угрожает крах, тогда выходит не свет Кнаан, который требует себе заглавное Имя в обществе, который внедряет в него себя — свои взгляды, чувства, шкалу своих ценностей, свое презрение к добродетели и тягу к глумлению.
Кнаан дословно означает «покорство». Такова другая сторона его натуры Кнаан или наглый мерзавец, презирающий все устои общества, или холоп, рабская натура, человек, испытывающий душевную потребность в покорности и наслаждающийся в ней так же, как в бесноватости и растлении. Для этого ему нужен «хозяин». Кнаан прирожденный раб властолюбцев и сам жадно любит власть. Его власть — власть в шайке, в условиях разбойнической деятельности. Сам по себе он ни взять, ни осуществить власть в обществе не в силах.
Нимрод — внук Хама и племянник Кнаана. «Хуш» (Куш) родил Нимрода. Он начал быть гибор (т. е. могучий, властелин, силач. — И. М.) — в земле.
Он стал гибор в ловле против бога; и потому будет сказано: как Нимрод в ловле напротив Бога» (Быт. 10:8–9).
Нимрод — первый, кто «начал быть» властелином: и в смысле обладания властью в обществе и в смысле главенствующего в человеке стремления к властвованию над людьми. Быть могучим на земле — вот поглощающая всю душу Нимрода страсть и его единственная задача в жизни.
Но чтобы удовлетворить эту страсть, надо обладать тем самым качеством, которое обозначено в Библии: быть могучим в ловле напротив Бога. Слово «неврод» означает «восстать», «подняться против». Нимрод был могучим ловцом душ в сети своей власти, он сумел вывести душу человеческую из подвластности Богу в подвластность земных сил. Нимрод дал начало тому «суеверию власти» в душе, которое обличал Лев Толстой.
Нимрод основал первую в Истории Империю. «И стало началом его Царства: Вавилон...» В Вавилоне — начеток государственной власти, основанной на душевном обмане и психическом принуждении.
Нимроды испокон веков обосновывают свою власть необходимостью защиты общества от Кнаана. Но Нимрод и Кнаан — близкие родственники.
Кнаан — и как злокозненный разбойник, требующий подавления, и как рабская душа — служит целям и стремлениям Нимрода. Нимрод и Кнаан — два полюса, между которыми все поле власти — подвластности общества. Вместе они составляют начало зла власти в обществе и в человечестве.
Нимроду, чтобы быть могучим на земле, всегда надо совершать «великое Дело» — расширять Державу, строить великолепные города, что-то возводить до небес. Именно Нимрод возглавил имперскую идею «вавилонского столпотворения». Народ, зараженный кнаанством и управляемый диктатурой ловца душ Нимрода, гибнет сам и губит других. Народ, делающий вавилонское дело, несет гибель Миру и Человеку как таковому.
Спасая человечество, Бог подмешал в него «Сарим». «Сар» сообщает народной душе свое, отличное от других духовное переживание: свое особенное чувство ближнего (что и есть самочувствие народной души) и свое особенное религиозное переживание, свое переживание Высшего Начала, Бога.
Включение «Сара» в народную душу зло власти не уничтожило, но в общество введено иное, общедушевное начало власти, которая наложена на власть Нимрода: духовная власть на власть ловца душ. Первая противостоит второй. Тут два разных основания власти, «небесное» и «земное», «Сара» и Нимрода.
Отныне Нимроды в своей власти должны опираться на «Сара», притворяться или стараться быть выражением общедушевной власти, что делает власть Нимрода шаткой. Он присваивает духовное достоинство, которым не обладает, а это нельзя скрывать долго. Правда, одновременно усиливается опасность обожествления властителя, приложения духовного переживания общенародной души к земному «Сару» — к Царю. Как силен и понятен соблазн совместить вместе, в одном лице два начала власти! В Истории оказалось, что народам легче отказаться от религиозного переживания Власти, подменить Власть Законом, чем отказаться от самого по себе идолопоклонничества власти.
Кнаан возвеличивает Нимрода, делает из него идола. Но Кнаан не знает «Сара», действующего в недоступном Кнаану поле душевной близости. «Сар» сплачивает в единое целое тех, кто не помрачен кнаанством, он помогает противостоять напору кнаанства. Сознавая «Сара» в себе, ни одна народная душа не пойдет на вавилонское дело.
Прекращая вавилонское дело, Всевышний ослабил «сафа ахад» в людях, «подмешал Сарим» и разделил Единую душу человечества на семьдесят общенародных душ. Но есть еще одно действие Бога, которое не принято рассматривать в связи с «вавилонским столпотворением», но которое, полагаю, имеет к нему непосредственное отношение.
Сразу же вслед вавилонской истории — и как бы в продолжение ее — Библия начинает разговор об Аврааме. Бог обещал Аврааму возвеличить его имя, благословить его и благословить благословляющих его, проклясть злословящих его. «И благословятся в тебе все племена земные», — сказал Аврааму Бог. Через всю библейскую Историю проходит тема борьбы Авраама и Кнаана.
Каждый народ, каждая народная душа благословлена, несет авраамово начало как начало святости в себе. Духовная жизнеспособность народа зависит от того, сколь мощно начало святости в нем. Крепок авраамов дух в народе, — и кнаанов в нем нет. В недрах народа никогда не прекращается война между Авраамом и Кнааном.
Образ святости — Авраам всегда возбуждает против себя Кнаана. Кнаанова глумливая ухмылка сопровождает одухотворенных людей. Она менее приметна, если народ оберегает начало святости, и становится неприкрыто агрессивной, когда общество забывает о нем.
Внутри всякой народной души Кнаан и Нимрод противостоят Аврааму и «Сару». Это борьба роковая, решающая народные судьбы. Одолеют Киаан и Нимрод — общенародная душа погибнет, «Сар» ее отлетит он нее. Побеждает начало святости в народе — и душа народа расцветает, оживает, крепнет, мужает и продолжает исполнять свое особое предназначение в Человечестве.
Гибель общества — от Кнаана и от Нимрода. Исцеление общества — от Авраама и от «Сара».
Но надо помнить, что Нимрод берет власть именно благодаря угрозе кнаанства. Прежде надо опасаться свободы Кнаана — потом уже власти Нимрода. Об этом обязан помнить любой реформатор общества.
